Отправлено: 17.01.09 22:59. Заголовок: "Типы работ легавой" М.Д.Менделеева-Кузьмина

Предлагаю обсудить статью напечатанную в 1926г. Конечно, многое изменилось с того времени, но актуальность не уменьшилась.

М.Д.Менделеева-Кузьмина

Типы работы легавой


Среди всех чудесных инстинктов, которыми человек при помощи подбора сумел наделить легавую, как например, стойка, поиск, аппель и др. – более всего нас поражает инстинкт розыска только определенной категории птиц, называемой дичью, и способ, которым они это делают.
Чем больше живешь на свете и больше приобретается опыта, тем больше проблемы чутья приковывают к себе внимание: постичь легавую именно с этой стороны кажется более заманчивым, чем излюбленная дилетантом характеристика ее с точки зрения поиска и стиля.
Неустанное изучение вопроса, работа с легавой, литературная помощь предшественников, позволили мне построить некоторую стройную систематизацию предмета, которой я хочу поделиться – она поможет друзьям легавой разобраться в ее работе.
Не буду начинать с того, что так много уже раз повторялось о чутье – с элементарных понятий о нем. Вот только схема для тех, кому раньше не приходилось знакомиться с вопросом.
В проблеме чутья мы различаем три элемента: 1) источник запах или эманация – сама дичь и ее следы, 2) проводящая эманацию среда – «обонятельное поле», 3) воспринимающий эманацию аппарат – сама собака, ее чутье.
Чутье собаки в свою очередь есть понятие сложное, распадающееся на два – обоняние и чутье собственно. Дело в том, что как и остальные органы чувств, обоняние распадается на два отдела – периферический, на поверхности тела, схватывающий соответственный раздражитель, в данном случае материальные частицы, отрывающиеся от пахучего тела, и центральный, лежащий в мозгу, перерабатывающий раздражения окончаний обонятельного нерва в определенные обонятельные ощущения, т.-е. дающий сознанию животного представления о запахах.
Обоняние есть, значит, ощущение запаха. Чутье же – обоняние, пропущенное сквозь призму сознания: легавая, например, из всех запахов, которые не могут не быть схваченные ее обонянием и которые гораздо грубее запаха дичи - запах земли, болотной воды, растений, неохотничьих птиц – не берет ни одного, а пропускает их, как будто их нет – они как вода протекают сквозь сито сознания. Собака, взволнованная чем-нибудь – половым ли инстинктом, потерей ли хозяина – перестает чуять ту самую дичь, которую перед тем великолепно охватывало ее обоняние.
Периферическая часть обонятельного аппарата – это слизистая оболочка носа, в которой разбросаны окончания разветвлений обонятельного нерва; эта слизистая оболочка лежит внутри, в носовых раковинах, примерно, под переносицей, наружная же часть носа называемая вощок, для обоняния не служит, а только для осязания. Собака поводит носом для того, чтобы струю воздуха направить в ноздри.
«Центральная часть аппарата есть особый обонятельный центр мозговой коры, лежащий приблизительно где-то сзади и не парный. Он ничтожно мал и посему не может отражаться на размерах черепа. По форме черепа чутье предсказать нельзя, оно бывает при самых разнообразных формах черепа.
Источником запаха является сама дичь и ее следы. Материальные частицы отрываются от тела птицы и подхватываются воздушной волной, несущей их по течению воздуха; запах расходится конусообразно. Чтобы причуять дичь, собака должна попасть в этот «конус запаха» и ясно, что это возможно только при хотя бы ничтожном движением воздуха, а собака должна итти встречь ветра. Иначе, т.-е. идя по ветру, она упрется в плотную в птицу, еще не получив ни одной частицы эманации, и будет наскок. Порывистый ветер чрезвычайно неблагоприятен, ибо он не дает образоваться правильному конусу и частицы слишком раскидываются, делаются редки, и потому неуловимы для чутья. При полном безветрии правильной работы тоже не может быть, ибо частицы не будут разлетаться мало-мальски далеко от птицы причуять ее на полезное расстояние опять будет невозможно. Главный очаг эманации – это тело птицы – body-scent англичан, второстепенные – это следы ее ног на земле и экскременты – foot-scent . Второстепенные очаги конечно слабее главного. Суммарный очаг – сама птица и ее следы, сложенные вместе, в том, например, случае, когда птица на жировке сидит, окруженная набродами.
Чем голее место, например пашня, тем меньше частиц должно прицепиться от ног к почве, почему на пашне след будет причуять трудно, а главный очаг – много легче.
Если мы будем сравнивать, на каком расстоянии собака причуивает различные виды дичи, переместившейся и не давшей следа, т.-е. при совершенно равных условиях, допускающих правильное сравнение, мы придем к довольно неожиданному заключению, что это расстояние всегда одинаково, из чего остается сделать вывод, что разнообразные виды дичи обладают равной силой запаха, несмотря на различные размеры, т.-е. бекас, дупель, вальдшнеп, куропатка, тетерев, глухарь. Повидимому, только перепел и гаршнеп пахнут слабее. Если охота по тетереву и глухарю считается более легкой, что по моему неправильно, то только потому, что, во-первых, выводки во много раз сильнее пахнут, чем одиночная птица, а, во-вторых, лесная дичь дает более длинный след, усиливающий суммарный очаг и вторичные. Вот почему по дупелю, который крупнее бекаса, охота труднее – дупель лучше умеет затаивать и меньше бегает, т.-е. он умеет скрывать главный очаг и ослаблять второстепенные.
Все это в свое время подробно было мною разобрано и к этим работам отсылаю интересующихся (большинство работ в журнале «Наша охота», года 1910-1916).
Что лучше всего характеризует собаку в работе? Ее ход и приемы, которыми она обнаруживает присутствие дичи, иначе говоря, ее приемы чуяния. И то и другое является следствием ее психического склада, а последний – следствие строения ее мозговой коры – носительницы высшей психологической деятельности животного. Ленивая рысь и ураганный карьер, чистый верх и нижнее чутье – проявление этого психического склада, имеющего разнообразнейшие, важные для нас оттенки, о которых и будет речь впереди. Если склад животного еще не является предвещанием его темперамента, легкая собака может обладать вялым темпераментом и тихим ходом и обратно, то, несомненно, ход и приемы чуяния – оба следствие одного и того же, почему между собой связаны. Ход диктуется мозгом, а не складом и та же черточка в мозгу диктует приемы чуяния.
Не случайно перевес страсти над рассудительностью дают тип трайлера (по английски «скакуна») – бешеный ход, связанный с работой без потяжки и сравнительно накоротке; не может скакать, а именно должна трусить рысцой собака, отыскивающая дичь по следам, за неспособность обнаружить body-scent на полезном расстоянии.
Нет работы похожей одна на другую. Как и среди людей, личности не повторяются, оттенков и переходов масса, но упорное стремление разобраться в вопросе позволили мне и тут найти известную закономерность. В приемах работы мне удалось найти 5 отчетливых вариантов работы, познав которые картина становится необычайно ясна, постижение сущности собаки облегчается настолько, что вместо словесной характеристики, достаточно просто будет указать: работа типа номер такой-то!
На чем основана классификация?
Самое важное в том, какими признаками может или умеет пользоваться собака для решения поставленной ей на охоте проблемы и с какого расстояния. И качество работы зависит не от силы чутья, а именно от указанного, так что все 5 типов могут быть равноценны по чутью. Одни ищут только body-scent, другие предпочитают брать на чутье суммарный очаг, третьи руководятся хоть и воздушным путем, но второстепенным источником эманации, т.-е. следами и т.д.

Тип работы № 1 - наивысший. Чистый верх, работа основана на отыскании body-scent’а, воздушный след foot-scent’а отмечается только потяжкой, суммарный очаг повидимому не оценивается. Ход сильный, но по произволу меняющийся, позволяющийся руководиться эманациями и очень слабыми, когда например, собака на потяжке проверяет наброды или покинутое птицей место. Это наивысшая по красоте, продуктивности и рациональности группа, она хоть и не так поражает, как иногда группа № 2, дающая самые дальние работы, но в ней за то нет минимумов – работа равно высокая, обеследование обонятельного поля немного более низкое, но не менее абсолютное. Расстояние причуивания не может быть очень далекое, памятуя, что одиночная птица, без следов, не берется даже лучшими собаками далее 10-15 метров. Высокий интеллект выражается в том, что быстрота хода меняется в зависимости от условий ветра, погоды и т.п. По описаниям, ярчайшим представителем этой группы был пойнтер «Микадо», к нему относилась и моя вывозная сука пойнтер «Санкор-Комет», в России не выступавшая. Неудачники в этом типе были многочисленны среди детей «Микадо»: они пытаются все брать высоким верхом – «держать стиль» - одним словом, на что не хватает обоняния, откуда ложные стойки, наскоки и т.п.
Тип № 2. Этой группе исключительно присуще уменье выработки высоких воздушных слоев, с текущими там издалека частицами суммарного очага эманации, самого сильного – следов жировки – экскременты, следы ног; в суммарном очаге повидимому body-scent, когда дело по крайней мере идет об одной птице, а не выводке, не принимает участие. Уловление этой далекой эманации возможно только при умении собаки высоко поднимать голову, а чутье держать выше линии лба. Весь эффект работы на этом основан, расстояние причуивания доходит до 200 шагов по бекасу – случай, мною наблюденный. Когда нет случая пустить в дело эту особенность, их работа прозрачнее, в зависимости от силы чутья, но часть они даже пользуются нижним чутьем. Ход еще более чем в группе № 1 – зависит от чуяния. На испытаниях пойнтер «Бой» Зиминой в 1913 г. в Москве принадлежал к этой группе.
Тип № 3. Это работа трайлера в чистом виде. Перевес страсти над рассудком дают непомерную быстроту, как следствие небрежного отношения к обонятельному полю: они ищут грубой эманации, такой, чтобы сразу ударила по носу, т.-е. body-scent на коротке, пренебрегая более тонкими указаниями, которые выясняются у двух первых групп потяжкой – здесь же ее нет, стойка их всегда с ходу и чаще лежачая – признак того, насколько невысокие слои воздуха ими обследуются (чем ближе птица, тем ближе земле и запах от нея, не успевший разлететься в высь). Все знаменитые трайлеры принадлежат к этой группе: английский сеттер «Пок-де-ла-Брэд», «Гайка Аргенторатум» и др. Потяжки здесь быть, конечно не может.
Тип № 4. Группа наиболее распространенная тех средних по стилю чуяния собачек, которые заполняют испытания Ленинграда и Москвы, собаки никогда не обладающие большим чутьем. Работа их обусловлена тем, что исследования верхних слоев воздуха, несущих дальнюю эманацию, им недоступно body-scent удается им лишь на очень скромном расстоянии, шагов пять от перемещенной птицы; что же им тогда остается делать, чтобы мало-мальски заблаговременно обнаружить присутствие дичи? Конечно, воспользоваться ее предвестниками - окружающими ее жировыми набродами или следом бегства! Но, т.к. издалека этот запах второстепенных источников реет на неиспользуемой ими высоте, им конечно приходится брать этот воздушный след из более низких слоев, а это будет уже вблизи самого следа, в результате чего получается то, что я в свое время предложила называть «следовой потяжкой»: собака старается решить вопрос, нащупывая след (по воздуху) и добирается, наконец, таким образом до птицы.
К этой группе относилось большинство ленинградских полевых победителей до 1914 года, например, по описаниям, известный английский сеттер «Дарк-Вильмор» и др. Любительство восторгалось его страстными потяжками на следу. Большинство английских сеттеров так работают по болоту; вот между прочим почему я их никогда не считаю соками интересными для болота.
Неудачники этого типа больше всего врут - всегда врут! - то и дело замирая на ложной следовой потяжке.
Тип № 5. Стоит определенно и резко ниже всех остальных четырех групп; их может отличить всякий; это собаки с так называемым «нижним чутьем». У этой группы чутье наиболее слабое, т.-е. пользуясь нашим способом сравнения по перемещенной, не давшей следа птице, они могут прихватить на 1 аршин, два, редко 3. Они настолько плохо ориентируются в воздушных следах, что ими не пользуются, и им остается непосредственно руководствоваться второстепенными источниками, т.-е. пойти по следу, разнюхивая его с опущенной головой. Ход обычно рысью. Этот тип свойствен очень многим континентальным легавым, не целым породам, – ибо теперь подбора на таких собак никто вести не станет, - а иным семьям. Среди этих собак встречаются чрезвычайно дальние и добычливые, могущие доставить большое удовольствие на охоте своим умом и умелой работой. Только большинство охотников уже от подобного стиля отвыкли и он не понравится.
Вот краткое изложение найденных мною закономерностей.

Ж. Собаководство и дрессировка, № 4 июль (с. 5), № 5 август (с. 8-10), 1926 год.

 Отправлено: 24.01.09 23:54. Заголовок: Балакшина В. Старший..

Балакшина В. Старший научный сотрудник Института физиологии имени И. П. Павлова, Академии наук СССР, кандидат биологических наук
К вопросу о пустых стойках легавых собак
В № 7 нашего журнала за 1956 год известный кинолог А. Чумаков поднял вопрос о Пустых стойках легавых собак, давно интересовавший охотников и собаководов. Эта темa неоднократно затрагивалась охотничьей прессой как в дореволюционное время, так и после Октябрьской революции. Пустые стойки, причины их возникновения и по сей день продолжают интересовать охотников, особенно важное значение получает анализ причин пустых стоек на испытаниях или состязаниях легавых собак. Поэтому вполне естественно, что на статью А. Чумакова «Пустые стойки легавых собак» откликнулось много читателей-собаководов. Редакция получила свыше пятнадцати статей от лиц различных профессий, интересующихся охотой с легавыми собаками. Эти статьи были присланы из Ленинграда и Новосибирска, Торжка и Смоленска, Калинина и Харькова и других городов.

Некоторые из статей содержали в себе попытки объяснить возникновение пустых стоек с научной точки зрения в свете имеющихся научных данных. В других давалось объяснение пустым стойкам с позиций субъективных наблюдений и размышлений, не имеющих ничего общего с наукой и только вносящих лишнюю путаницу в этот, и без того сложный, вопрос. Примером такого выступления служит обращение А. Чумакова, призывающее признать собаку сознательным существом (см. статью А. Чумакова, помещенную в этом номере журнала).

Всех поступивших в редакцию статей из-за ограниченности места редакция опубликовать не смогла, а напечатала наиболее характерные из них.

В данной статье подводится итог обмена мнениями по вопросу о пустых стойках. Автор не вдается в подробную оценку отдельных статей (особенно неопубликованных).

Как известно, применение легавой на охоте связано с ее способностью делать стойку по обнаруженной чутьем дичи. Совершенно ясно, что чем лучше чутье собаки, тем скорее она найдет птицу. Однако в процессе охоты собаки время от времени делают стойки, при которых дичи не оказывается. Это — так называемые пустые стойки. Само собой разумеется, что чем меньше собака будет делать пустых стоек, тем она ценнее для охоты.

Механизм физиологических процессов, вызывающих стойку легавой собаки, правильно освещен в статье В. Новодворского и В. Курбатова и отчасти в статье А. Платонова. Эти кинологи сделали попытки дать объяснение явлению пустых стоек и их связь с типологическими особенностями высшей нервной деятельности собаки.

Попутно отметим неправильное толкование А. Чумаковым стоек» происходящих по чутью, и стоек, происходящих «на глазок» или «по памяти», как имеющих якобы один и тот же механизм. Первые могут быть отнесены для современных легавых к безусловным рефлексам, а вторые — к условным. В этом заключается их принципиальная разница.

Однако, какая бы причина не вызывала появления пустых стоек, они ухудшают работу собаки, излишне нервируют охотника, чем значительно снижают результат охоты. В связи с этим, возникает вопрос: можно ли встретить собаку, не делающую во время работы пустых стоек. На этот вопрос следует ответить отрицательно. И все же собаководам необходимо стремиться к выведению собак, обладающих более высокой подвижностью нервных процессов, благодаря чему им могут быть и несвойственны пустые стойки.

Как правильно указывали в своих статьях В. Новодворский, В. Курбатов, А. Платонов. Л. Головлев и другие, пустые стойки происходят чаще всего благодаря недостаточно развитой способности собаки к различию (дифференцированию) близких запахов дичи от запаха ее следа, птичек, ежей и т. д. Необходимо отметить, что если острота обоняния (дальность чутья) является наследуемой и может быть развита лишь в очень небольшой степени, то дифференцирование только отчасти зависит от наследственности и монет быть значительно развито путем тренировки, что достигается практикой, которая, в свою очередь, иногда приходит только с возрастом. Выражение Л. Головлева — «собака поняла дичь» указывает именно на этот момент, то есть на то, что собака лишь после нескольких встреч с птицами — объектами охоты — «научилась» отличать их запах. Ни о каком другом «понимании» не может быть и речи.

Совершенно очевидно, что стойки по следам, птичкам, ежам и т. п. указывают на недостаточную способность собаки различать запахи, или проще — на недостаток чутья.

На способность собаки четко различать запахи в первую очередь влияет ее физическое и нервное состояние, причем определяющим моментом здесь может быть функциональное состояние нервной системы собаки (фактор, очень трудно поддающийся оценке в условиях испытания) и во вторую очередь — условия внешней среды, которые при внимательном отношении наблюдателя могут быть учтены довольно точно.

Ряд примеров, затрудняющих дифференцирование запахов собакой, правильно приводит А. Чумаков, однако согласиться с выводами автора о том, что любая собака в описанных им условиях будет делать пустые стойки — нельзя. В указанных случаях собаки, обладающие хорошим чутьем (дифференцированием), только заменят ход на средний — начнут «разбираться» и, наконец, собаки, обладающие плохим чутьем, обязательно станут на стойку. Примеры, наглядно показывающие разное поведение собак, обладающих различным, чутьем, при встрече с одним и тем же запахом, известны из практики охоты одновременно с двумя собаками и из описания испытаний собак парами. При этом более чутьистая собака (даже секундирующая, то есть становящаяся на стойку при виде другой стоящей на стойке собаки) всегда проверит наличие запаха птицы и при его отсутствии перейдет в поиск независимо от того, что первая будет продолжать стоять.

Теперь остановимся на втором затронутом А. Чумаковым вопросе: как расценивать чутье собак, делающих пустые стойки?

Прежде всего укажем, что благодаря кратковременности любых видов испытаний собак, малому количеству встреч с птицей, а также обилию внешних случайностей, полученные на испытаниях результаты никак нельзя приравнивать к данным лабораторного опыта. Результаты испытаний Могут быть сравниваемы с результатами случайных наблюдений на стенде, когда наблюдающий может увидеть несколько рядовых попаданий или промахов и, на основании своих кратковременных наблюдений сделать совершенно неправильный вывод о качестве стрелка. Точно также и на испытаниях легавых судья видит две-три случайные работы и по ним оценивает чутье собаки. Очень ярким подтверждением случайности оценки собак на испытаниях служит опубликованная в № 5 за 1957 год статья В. Калачева «Полевые испытания легавых».

Таким образом, как оценка чутья собаки, так и полученная оценка ее работы на испытаниях не могут являться «паспортом» собаки на всю ее жизнь. Подтверждающим примером крайне неравномерного проявления чутья может служить « Камбиз» Ясюнинского, о котором упоминали многие авторы, желавшие указать на собаку, обладающую очень дальним чутьем, однако некоторые из них часто забывали о его пустых стойках, за которые он неоднократно снимался с испытаний.

Безусловно, следует отметить, что чем чаще испытывается собака, тем вернее можно определить постоянство и качество ее чутья. Мнение А. Чумакова, что нашим собаководам для получения «одаренных» собак надо стараться разводить собак с крайне неуравновешенной нервной системой (к которым он относит «Камбиза»), неправильно, так как, во-первых, весьма «одаренной» может быть и уравновешенная собака, а, во-вторых, неуравновешенные типы животных требуют значительно большей и более деликатной работы с ними для получения от них тех же результатов, как и от животных уравновешенного типа.

Необходимо отметить, что определение степени чутья даже в лабораторных условиях является очень сложным делом, так как запах как раздражитель не может по желанию экспериментатора мгновенно возникать или исчезать, как это происходит со световым или звуковым раздражителем. Поэтому при оценке чутья, в охотничьем смысле слова (острота обоняния + дифференцирование), необходимо проявлять осторожность а внимание; очень возможно, что оценке чутья может повредить излишняя ее цифровая детализация, о которой говорит в своей статье «Оценка чутья легавых» Н. Сонни. Во всяком случае этот вопрос, безусловно, подлежит дальнейшему изучению.

Вместе с тем необходимо заметить, что в конце своей статьи А. Платонов рекомендует «Когда не помогают другие средства» — в борьбе с пустыми стойками, — «можно применить слабые «павловские» дозы брома». Давая такой совет, прежде всего следовало бы расшифровать, что значит слабая «павловская» доза. Бром является одним из восстановителей нарушенной нервной деятельности: он усиливает тормозной процесс. И для того чтобы установить правильную дозу брома, нужно хорошо знать не только состояние, но и тип нервной системы животного, в чем не всегда компетентен даже очень опытный ветеринарный врач. Вследствие этого практическое исполнение данного совета трудно применимо.

Касаясь вопроса о поведении легавой собаки при первой встрече с носителем нового запаха (неизвестными ей до этого момента птицей или зверем), можно сказать, что оно, в силу ее природных особенностей, обычно проявляется в виде стойки. Дальнейшее же ее поведение при повторных встречах с этим же объектом в основном будет зависеть от требований охотника.

Заканчивая обсуждение на страницах журнала вопроса о пустых стойках, следует сказать, что при существующих, со всеми их особенностями, испытаниях легавых собак — пустые стойки должны обязательно приниматься во внимание при определении чутья и оцениваться в соответствии с причиной, вызвавшей стойку. Вполне естественно, что в связи с этим- должен изменяться и балл за чутье, то есть судья, убедившись, что стойка пустая, должен по возможности точно выяснить причину стойки: сделана ли она действительно по чутью и, если это так, то попытаться установить, не является ли причиной пустой стойки недомогание собаки, ее перетренированность, наконец, выявить влияние факторов внешней среды, способствовавших пустой стойке, и лишь после всего этого поставить тот или иной балл за чутье.

Расценивая чутье собаки, следует помнить, что испытания проводятся в целях отбора производителей, то есть для улучшения породы, а так как чутье является наследуемым фактором, то к его оценке следует подходить с максимальной осторожностью и возможной точностью.

От редакции. Статья В. Балакшиной является обобщающей обмен мнениями по вопросу о пустых стойках легавых собак. С выводами и положениями, высказанными В. Балакшиной, редакция согласна.

 Отправлено: 25.01.09 13:24. Заголовок: Стася Увидела длинны..

Стася Увидела длинный текст, приуныла - опять читать тягомотину...
Но одолела, и в полном восторге!
Спасибо!
Скопировала, передам нашей Ольге Перепелкиной, она как раз специалист по этому делу.
От себя:
полностью согласна как с В.Балакшиной, так и с редакцией.

 Отправлено: 25.01.09 18:26. Заголовок: Заканчивая обсужден..

цитата:

Заканчивая обсуждение на страницах журнала вопроса о пустых стойках, следует сказать, что при существующих, со всеми их особенностями, испытаниях легавых собак — пустые стойки должны обязательно приниматься во внимание при определении чутья и оцениваться в соответствии с причиной, вызвавшей стойку. Вполне естественно, что в связи с этим- должен изменяться и балл за чутье, то есть судья, убедившись, что стойка пустая, должен по возможности точно выяснить причину стойки: сделана ли она действительно по чутью и, если это так, то попытаться установить, не является ли причиной пустой стойки недомогание собаки, ее перетренированность, наконец, выявить влияние факторов внешней среды, способствовавших пустой стойке, и лишь после всего этого поставить тот или иной балл за чутье.

Очень правильный подход, только не применяемый на практике.